Рак – не приговор, но это серьезное испытание. Да, лечение долгое, болезненное, неприятное, однако люди выздоравливают и продолжают жить. Как Лиза.
Рак – не приговор, но это серьезное испытание. Да, лечение долгое, болезненное, неприятное, однако люди выздоравливают и продолжают жить. Как Лиза.
По больницам
В маленькой квартире, где живет Лиза и ее муж Денис, по-домашнему уютно, хотя пейзаж из окна сложно назвать красивым. За деревянной дверью балкона неприбранный двор, заставленный машинами. А здесь внутри – маленькое настоящее счастье.
— Все эти цифры уже немного смазались, — говорит Лиза, когда я спрашиваю о том, в каком возрасте она заболела. — Кажется, мне было 14 лет.
— Ты же говорила, в 13 все началось, — поправляет Денис.
— А, ну, может быть. У тебя память лучше, — смеется она.
История болезни Лизы толщиной с кирпич. Все началось, когда у нее сильно заболела спина. Врачи сделали томографию, пришли результаты, доктор прямо из кабинета позвонила в больницу, и Лизу забрали.
— Мне сделали операцию, чтобы взять биопсию. Когда поняли, что это онкология, направили в онкогематологическое отделение. Помню, что прошла курс химиотерапии, и наступила ремиссия, — рассказывает она. – Я тогда вообще не понимала, насколько все серьезно. Волосы не выпадали, да, чувствовала себя не очень хорошо, но казалось, нет ничего страшного.
Прошел почти год после лечения, и Лизе снова стало плохо. Воспалились и заболели лимфоузлы, держалась высокая температура. Тогда врачи провели повторное обследование и направили ее в онкогематологию уже с подтвержденным диагнозом – лимфома Ходжкина. И снова несколько блоков «химии», ремиссия, дом. А потом все повторилось.
— Бывало, поеду домой с мыслями, что вылечилась. А через некоторое время опять все заново. Много лет я лечилась, выходила, а потом снова ложилась в больницу. Тогда я уже понимала, что все очень серьезно. Каждый блок химиотерапии давался нелегко. Но казалось, что нужно просто еще немного потерпеть, и все наладится. Родители не говорили, насколько все плохо. Не хотели расстраивать. Как-то раз вышла из клиники им. Мешалкина после лучевой терапии. Мне тогда было 16 лет. Состояние ужасное, температура, тошнота. Но врачи сказали, что все стало хорошо. Надо ли говорить, что скоро снова все повторилось. И это очень страшно. В такие моменты опускаются руки.
В 18 лет Лиза официально стала взрослой, и ее направили в клинику иммунопатологии на высокодозную химиотерапию, чтобы пересадить ее же стволовые клетки. Врачи честно сказали, что это последняя надежда на излечение. Но ничего не получилось, клеток оказалось недостаточно. Квота, по которой проходило лечение, закончилась.
— Заведующая мне сказала: «Я не знаю, чем мы тебе сможем помочь», и отпустила. Тогда мы с мамой приняли очень важное решение – перестать лечиться, попить витамины, восстановить организм.
— Это же очень опасно. Ты не боялась?
— Знаешь, я, наверное, просто понимала, что если будет еще одна «химия», то я ее уже не переживу. Мы отказались от лечения и уехали домой на целый год. А потом мне позвонил Антон Владимирович.
Последний шанс
Антон Владимирович Штукерт – врач детского онкогематологического отделения. Того самого, в котором Лиза проходила лечение, пока ей не исполнилось 18 лет. Однажды он позвонил ей и сказал, что можно еще раз попробовать.
— Я боялась снова лечиться. Но Антон Владимирович уговорил. Он тогда сказал, что лекарства оплатит фонд «Защити жизнь», а я смогу проходить лечение в детском отделении, несмотря на то, что мне было уже 19 лет. У меня тогда уже травма была, в «чужую» больницу я не хотела, там все равно ничего не получалось. А здесь уже все знаю, поэтому мы с мамой приняли решение попробовать.
Сначала Лиза просто приходила в отделение на капельницы, как в первый раз. Но через две процедуры организм сдал, иммунитет упал, и пришлось лечь в больницу. Несколько раз введение препарата приходилось откладывать, потому что измученный лизин организм просто не справлялся. Антон Владимирович сам довозил девочку до больницы. А потом пришли хорошие результаты, наступила ремиссия.
— С тех пор прошло три года, никаких признаков болезни нет. Я каждые полгода прохожу томографию, процедуру также помогает оплачивать фонд. Мы до сих пор хорошо общаемся с Антоном Владимировичем, он всегда за меня переживает. Очень хочется сказать спасибо этому человеку. Только благодаря ему я жива.
Жизнь продолжается
В этом году Лиза заканчивает Сибирский университет потребительской кооперации. В будущем она хочет связать свою жизнь с коммерцией.
— Когда болеешь, сложно строить планы. Но я продолжала учиться даже во время интенсивного лечения. В школе пришлось перевестись на домашнее обучение, но учителя пошли на встречу. Если не получалось выполнять задания по состоянию здоровья, никто не давил. Они просто ждали, когда я восстановлюсь, а потом мы быстро все нагоняли. В 11 классе родители попросили администрацию школы оставить меня на второй год, чтобы была возможность лучше подготовиться к экзаменам.
В университете преподаватели тоже оказались понимающими. Несмотря на то, что однажды Лиза лечилась три месяца подряд и не могла появляться на занятиях, ее не отчислили.
— Я тогда сдавала две сессии подряд. Ну, тяжеловато было. А что делать? – смеется она.
— А друзья тебя поддерживали?
— Конечно, когда я еще жила в Тогучине и возвращалась домой после лечения, они приходили в гости. Это, в основном, были одноклассники. Но сейчас мы с ними почти не общаемся. У меня просто не было возможности нормально дружить. Я половину сознательной жизни по больницам.
— А в отделении ни с кем не подружилась?
— Мне сложно с кем-то сближаться, всегда так было, — Лиза хмурится. — В больнице мало ровесников. В основном, малыши лежат. Хотя были две девочки примерно моего возраста, с которыми я общалась. К сожалению, они обе уже умерли.
— Сейчас, уже после болезни, ты строишь планы?
— Много лет все вокруг было в подвешенном состоянии. Казалось, что вот еще немного полечусь, потерплю, а там уже можно думать о будущем. Есть пара идей, чем заняться после университета. Но пока хочется просто пожить.
«Мне нравится называть ее женой»
Все время, пока мы разговариваем, Денис сидит рядом и внимательно слушает.
— Тебе чаю принести? – заботливо спрашивает он Лизу.
Денис высокий, крепкий, немного хмурый, с тяжелым, как бетонная плита, характером. Мы пару раз отходили от темы и спорили. Бесполезное занятие, скажу я вам. Денис всегда прав.
— Пока я лечилась, никаких парней, конечно же, не было, — рассказывает Лиза. — Да и потом… Все эти истории, когда кто-то подходит на улице или в магазине, чтобы познакомиться, вообще не про меня. Когда я наконец вылечилась, поняла, что хочется найти своего человека. Поэтому и разместила анкету на сейте знакомств. Решила сделать все, что от меня зависит.
— Я решил написать, потому что Лиза красивая. А как еще оценить человека на сайте, ты же ничего не знаешь про него? А тут зацепила, и все, пропал.
Лиза с мамой тогда уже жила в Новосибирске, а Денис приехал сюда работать из Омска. Ребята встретились, а через две недели уже съехались. С тех пор они живут вместе.
— Как ты отреагировал, когда Лиза сказала тебе о болезни?
— Я вообще очень тяжелый человек. Сам это понимаю. Поэтому найти свою вторую половину, того, с кем будет комфортно, было очень важно для меня. Мне несказанно повезло, что я встретил Лизу. Это счастье! А уж то, что у нее рак, — это неважно. Надо брать и решать проблему, если она есть, и решать вместе. Для этого и нужна семья.
— Денис часто мне говорит: «вот у тебя рак, а я, здоровый, могу выйти на улицу, и мне кирпич на голову упадет». Это чтобы я не чувствовала себя неполноценно, — Лиза улыбается. – У каждого из нас своя судьба.
В декабре прошлого года ребята поженились.
— А как ты делал Лизе предложение?
— Я тогда ездил на вахту на Дальний Восток. Мы почти месяц не виделись. И это самая долгая разлука, которую нам довелось пережить. До этого больше, чем на день, мы не расставались.
— Подожди, я же в больнице как-то три дня лежала… – перебивает Лиза.
— Ага, и я каждый день к тебе ходил в гости, — Денис улыбается. – В общем, тогда на вахте я и понял, что всю жизнь хочу прожить с ней. И до этого были мысли сделать ей предложение. Но долгая разлука стала катализатором в принятии этого решения. Поэтому в тот же день, когда я вернулся, сразу сделал Лизе предложение.
— Свадьба у вас пышная была?
Ребята синхронно машут головой:
— Нет, мы просто расписались.
— А зачем тогда женились?
—Мне приятно, ей приятно. Мне нравится, что я могу называть не просто девушкой, а женой. Моей женой.
— То, что Денис рядом, помогает мне жить. В феврале этого года показалось, что болезнь вернулась. Я запаниковала, случилась истерика. А потом поняла, что теперь у меня есть муж. И даже если что-то плохое произойдет, то я просто обязана пройти через все это, обязана выжить ради него.