Чем живет "красная зона"?

Чем живет "красная зона"?
4 апреля 2022
Затянувшаяся история с коронавирусом очень уж напоминает знакомый сюжет из детской страшилки про гроб на колесиках. Сначала мы с вами слышали о том, что эпидемия началась за рубежом, следом стали появляться новости о том, что вирус был зафиксирован в нашей стране, теперь же мы наблюдаем за количеством заболевших по Новосибирску и области. Только за минувшие сутки в нашем регионе было зарегистрировано 233 новых случая заболевания. За два года во всем мире практически не осталось семей, которых бы пандемия обошла стороной.

Многие подопечные нашего Фонда тоже столкнулись с этой «напастью». Для того чтобы лучше разобраться в злободневной теме и получить ответы на волнующие многих вопросы, мы решили пообщаться с человеком, который не понаслышке знает о том, что происходит в «красной зоне», с врачом-анестезиологом -реаниматологом городской клинической больницы №12, Дмитрием Анатольевичем Лайвиным.

- При слове «реанимация» многих охватывает ужас. В обывательском сознании это чуть ли не синоним слов «безысходность» и «приговор». Так ли это на самом деле?
- Конечно, это не так. Направление в ковидное отделение реанимации, как правило, это очень большой шанс на спасение. У нас есть высококвалифицированные специалисты, современное оборудование, препараты и накопленный опыт работы, который помогает вернуть к жизни даже крайне тяжелых пациентов. В моей практике неоднократно были случаи, когда болезнь зашла настолько далеко, что спасти человека казалось уже практически невозможным. Но, тем не менее, даже таким пациентам, благодаря реанимационным мероприятиям и внутреннему потенциалу конкретного организма, удавалось восстановиться.

- «Красная зона» – это территория, куда посторонним вход запрещен. Что могут сделать родственники пациента, находящегося в реанимации, чтобы хотя бы немного поддержать своего близкого человека?
- До того, как мы все столкнулись с коронавирусной инфекцией, у нас в стране наметилась позитивная тенденция к тому, чтобы реанимации стали открытыми для родственников. Мы прекрасно понимаем, что и для пациента, и для его родных очень важно, чтобы они могли пообщаться вживую, подержаться за руки. К сожалению, при Covid-19 такой подход прямо противопоказан. И причина не только в риске заражения, но и в том, что для пациента, который не может полноценно дышать, даже общение по телефону - это огромная физическая нагрузка. На том конце провода ведь не догадываются, что после пятиминутного разговора лицо пациента становится серым, он еще долго не может отдышаться и вернуться к тому состоянию, которое у него было до созвона с родственниками. При поражении легких каждое слово стоит огромных усилий. Тем не менее, мы понимаем, что больной не должен оставаться один на один со своим недугом. Поэтому, разрешаем непродолжительное время общаться по телефону, стараемся сами разговаривать с родственниками, держать их в курсе лечения и динамики течения заболевания.

- Расскажите про самые тяжелые проявления коронавирусной инфекции, с которыми вам приходится иметь дело в своей работе?
- Страшнее смерти, которая происходит от удушья, на мой взгляд, не может быть ничего. Перед тобой лежит человек, у которого в глазах читается ужас и паника от того, что он не может ни говорить, ни шевелиться, ни дышать. Разумеется, мы делаем все, что в наших силах для того, чтобы спасти каждого. Но, к сожалению, пока нет такого лекарства, которое помогло бы нам сократить летальность. На сегодняшний день очевидно, что вирус идет впереди медицины. И единственный действенный метод противостоять инфекции – это вакцинация.

- Тема вакцинации разделила общество на два противоборствующих лагеря – сторонников прививки и тех, кто категорически против неё. Как вы считаете, с чем связано такое недоверие?
- На мой взгляд, одна из причин кроется в том, что людей очень часто вводят в заблуждение различные «псевдоэксперты». Не раз слышал в качестве аргументов фразы из серии: «мне подруга-биолог сказала не прививаться ни в коем разе», «мой знакомый ветеринар говорит, что вакцинация – это пережиток средневековья». И, пока мы с вами с абсолютным доверием относимся к мнению людей, которые на самом деле не имеют никакого отношения ни к вирусологии, ни к эпидемиологии, ни к вакцинологии, у нас с вами не появится понимания о необходимости прививки. Давайте посмотрим на наш исторический опыт. Если бы не вакцинация, у нас бы до сих пор процветала чума, тиф, малярия, холера и ряд других страшных инфекций. Какое-то время назад возникло ощущение, что мы полностью победили корь. Детей перестали прививать от этого забытого заболевания. Привело это к тому, что пару лет назад снова произошла очередная вспышка, которая, кстати, коснулась и нашего города.

- Как вы считаете, в можно ли условиях пандемии рассуждать о вакцинации как о деле добровольном?
- На мой взгляд, на вакцинацию нужно смотреть с точки зрения культуры. Давайте для аналогии возьмем мытье рук перед едой. Для того, чтобы у людей в сознании эта простая гигиеническая процедура закрепилась, как обязательный ритуал, ушло тысячелетие. Сколько лет человечеству нужно эволюционировать для того, чтобы к прививкам появилось такое же отношение – зависит от всех нас. Я считаю, что на вакцинацию можно смотреть с позиции «мое тело – мое дело» исключительно в тех случаях, когда заболевание не заразно. В условиях пандемии нужна социальная ответственность. И исходить она должна от руководителей каждого предприятия. А у нас получается, что врачи вместо того чтобы лечить заболевших, бегают за людьми и уговаривают их привиться. Хотя, это совершенно не наша задача.

- Расскажите, могут ли быть летальные случаи среди привитых пациентов?
- Когда медики проводят разбор по каждому конкретному летальному случаю после прививки, как правило, вырисовываются две основные причины, которые привели к печальным последствиям. Первая – это поддельные сертификаты. В отделение реанимации для привитых и непривиых пациентов существует два разных типа лечения. И больному, который купил сертификат о вакцинации, назначают совершенно не то лечение, которое ему на самом деле необходимо. Благо, в ситуации, когда жизнь под угрозой, пациенты становятся более честными с врачом и сознаются в том, что приобрели поддельный документ. Но, к сожалению, некоторые хранят свою тайну до последнего.
Вторая распространенная ситуация – человек, у которого вся семья заболела COVID-19, почувствовал симптомы недомогания, напугался и побежал в прививочный кабинет. Врачу о том, что был в контакте с заболевшими, он не сказал, опасаясь, что ему откажут в прививке. Хотя, все медики говорят, что прививку можно ставить только здоровому человеку. Если вирус уже попал в организм – вакцина не успеет сработать, и течение заболевания будет зависеть только от иммунного ответа человека.

- Многие видят в вакцинации некий «вселенский заговор» и считают, что прививки нужны не столько для простых смертных, сколько для общемировой статистики и процветания фармацевтических компаний. Хочется, чтобы вы как врач прокомментировали это мнение.
- Я не заинтересован в процветании фармацевтических компаний. Статистика привитых – тоже не моя забота. Я - человек, который видит, что люди от COVID-19 реально умирают. Как правило, заходишь в реанимацию, спрашиваешь: «Кто прививался, поднимите руки». И ни одной руки. Потому что привитые в реанимацию попадают крайне редко. А если и попадают, то они восстанавливаются гораздо быстрее и обходятся без искусственной вентиляции легких.

- Доводилось ли вам сталкиваться с ситуациями, когда люди, попадая в реанимацию, сожалели о том, что они поставили прививку?
- Ни разу не слышал, чтобы кто-то говорил о том, что он зря привился. А вот сожаления от пациентов о том, что они своевременно не нашли времени, чтобы дойти до прививочного кабинета, слышать приходится регулярно. Мы ведь все люди, у всех есть свой ежедневный перечень забот. И пока не окажешься на койке в реанимации, есть ощущение, что вакцинация – это настолько несрочное дело, которое можно до бесконечности откладывать в долгий ящик.


Архив новостей: Все 2019 2018 2017 2016 2015